Мой старший сын родился в 1993 году. Сразу же после рождения стало ясно, что у нас проблемы. Нет, не онкология, не генетическое, а всего лишь… Ладно, это моё дело, какой диагноз. Прогноз при выписке был — не доживёт до года без операции. Операцию делают в Москве, по очереди нас поставили ориентировочно на 1996 год.

А ребёнок лопал и спал. Он не понимал, что тяжело болен; может быть, орал чуть чаще остальных младенцев.

Платная очередь растянулась до 1995 года, тогда знакомые написали в немецкую клинику. 21 254 немецкие марки, включая доставку, проживание и первичную реабилитацию. Потом ещё две процедуры на общую сумму около 12 000 марок. Этот счёт я потерял.

Похоронные услуги в переводе на марки — не более 700. Экономически целесообразно, конечно, было не вмешиваться.

А ребёнок спал и лопал. Начинал немного бодрствовать, реагируя на окружающих. Из-за болезни колики не проходили по два часа, но он этого не понимал.

Российская Федерация щедро выделила аж почти 50 марок. С трёх работ (моей, жены и тестя) люди собрали ещё 30. Попытка жены выйти попрошайничать закончилась её избиением со стороны профессионалов нищенского бизнеса. За две недели мы поняли, что никто нам не поможет.

А ребёнок начал гулить и улыбаться. Его беспокоили непонятные для него боли, болезнь стала проглядывать во внешнем виде.

Объявление в газету принесло почти 120 марок. Двухкомнатная тестя и тёщи — почти 12 000 марок, однокомнатная матери тестя — 9000 марок, дачный участок моих родителей — 400 марок, старое барахло из проданных квартир — около 1000 марок. Всё было продано меньше чем за месяц, в цене мы, разумеется, потеряли. Тогда это было неважным. Неважным было и то, что мы стали жить вшестером в двухкомнатной квартире. Важное — жена улетела в Германию с ребёнком. Через неделю позвонила, радостная: операция прошла успешно, кроме того, дополнительная процедура понадобится только одна — в России ошиблись на обследовании. Недостающую сумму (около 1500 марок) внёс немецкий фонд по просьбе врачей клиники. Ребёнок выжил.

Дальше я уже плохо помню. Помню, что на тестя завели дело (неуплата налогов после продажи квартиры), помню, как составляли расписание на ванную, как ели по очереди или раздельно. Ничего, справились. Пять лет жили вшестером, потом, после смерти матери тестя, ещё два года впятером.

И вот теперь оказывается, что я всем должен.

Я должен послать сына в армию. Ни черта! Мой старший сын для Российской Федерации умер 20 лет назад. Разумеется, я ему рассказал историю его болезни. Спросил, хочет ли он служить в армии. Сын не хочет. А потому не будет. Все возможности для этого у меня и у него есть. Его отличное здоровье — это исключительно заслуга нашей семьи, а не государства.

Я должен платить налоги. Ах да, мне же 50 марок государство предоставило! Ладно, берите. Не надо на меня смотреть. Попробуйте доказать, что моё ИП приносит бо́льшие деньги. Не получается? Заткнитесь! Откуда дом и квартира, на какие шиши кормлю двоих детей (старший живёт сам)? Живу просто экономно! И ещё: я не забыл, с каким трудом удалось вывести тестя из-под уголовного дела. Вы ведь хотели отобрать почти четверть стоимости квартиры. Не будет понимания с моей стороны, что налоги пойдут на благое дело.

Я должен участвовать в губернаторских благотворительных программах в обмен на благосклонное отношение к малому бизнесу. Да-да-да, в своё время с трёх предприятий почти 1000 человек собрали 30 марок. Ладно, 1000 рублей на приют для животных. И это всё. Это почти процент от моей прибыли за год (по документам), а на людей, увы, не хватило.

Я должен подавать на улицах. Ведь у меня же есть что подать. Ладно, но кому? Одноногому «пограничнику» на перекрёстке у бизнес-центра? Ага, сейчас. Я его знаю, мы учились вместе, вместе и служили, в СССР ещё, в инженерно-строительных войсках. Из армии он пришёл на своих двоих. Рассказать, где он потерял ногу? Рассказать, в какой квартире он живёт?

Я должен проявлять сочувствие ко всем тем, для кого собирают многочисленные фонды и инициативные группы. Мне же 120 марок собрали! «На заграничное лечение не собираем», «Пусть клиника вышлет медицинское заключение по нашей форме», «А давайте мы лучше выйдем на людей, которые продвинут вас по очереди» — вот что я слышал на заре благотворительности в России. Да, с тех пор многое поменялось, но и уровень жизни вырос. Всё что меньше миллиона, лечится продажей квартиры. Нет у вас — есть у ваших родственников. Кто хочет — пусть жертвует, а я — пас. Имею право.

Старший сын уезжает на стажировку во Францию. Жилье ему предоставят, но какие-то подъёмные ему дать надо. Жене нужна одежда к лету: она похудела, и ей действительно нечего надеть. Младшего сына надо поощрить за отличную учёбу — необычная экскурсия по Европе стоит недёшево, к тому же он поедет с тестем и тёщей. Дочери к первому классу надо пошить форму из нормальной ткани и определиться с компьютером. Пока тесть с тёщей будут в Европе, в старенькой квартирке надо сделать обширный ремонт. Отцу с матерью надо поставить нормальную спутниковую тарелку. Брату надо помочь с деньгами на отделку дома, его дочери — достать нормальные антигистаминные препараты. Много у меня проблем, они касаются тех, кто мне помогал. Остальные — отвалите, не подаю!